"Переигравшая всего Баха"

Республика Башкортостан 22.08.2002 «Каноны музыке противопоказаны»

Республика Башкортостан 22.08.2002

Прошли торжества в честь пятидесятилетия Орджоникидзевского района Уфы. Долго к ним готовились. Много достойных людей из числа тех, кто действительно внес реальный вклад в развитие района, приняло участие в празднествах. Многих, наверное, вспомнили и из числа ушедших.

Вероятно, все-таки вспомнили и Э.А. Гофмана, создателя и руководителя районной Народной хоровой капеллы, которая небезуспешно соперничала с профессиональными коллективами, и самого известного в свое время солиста капеллы Ю. Ефремова. и Д.А. Пуша, который руководил Народным симфоническим оркестром (какой еще район и даже город мог похвастаться таким коллективом?), и директора Дворца культуры имени Орджоникидзе В.Д. Стрельчука…

Но вот почему-то забыли одного человека, хотя, надо сказать, не столь уж много в районе заслуженных артистов, а еще меньше (то есть вообще нет) пианистов, которые почти сорок лет ежегодно выходят на сцену с новой программой, да с какой! Тут и весь известный фортепианный Бах, и Гайдн, и Бетховен, и огромное число западных классиков девятнадцатого века, и так называемая авангардная музыка.

Речь о человеке необычной судьбы и необычного таланта — Евгении Григорьевне Пупковой. Это она, вернувшись в Уфу после аспирантуры Московской консерватории, работала концертмейстером в капелле Гофмана и играла с оркестром Пуша — как для краткости называли в обиходе эти коллективы. В начале шестидесятых она сделала подарок всем любителям музыки, исполнив с симфоническим оркестром первую часть Первого концерта Чайковского, который был очень популярен в народе после состоявшегося весной 1958 года первого Международного конкурса скрипачей и пианистов имени Чайковского в Москве.

Потом Евгения Григорьевна работала в филармонии, некоторое время — в Институте искусств, а сейчас, уже будучи на пенсии, продолжает работать в Уфимском училище искусств. И все это время, в течение тридцати девяти лет, она концертирует. Пока позволяли силы и зрение, ездила по России и только теперь ограничилась Уфой.

Несмотря ни на что, ежегодно весной она дает несколько бесплатных концертов в Орджоникидзевском районе. А тем, кто удивляется, что она порой играет именно для десятка слушателей, она отвечает в своей обычной манере: «Я буду играть даже для одного человека!».

В этом году, включая в программу шесть сонат Бетховена, она нашла двух композиторов — петербуржца А. Локшина и москвича Б. Тищенко, — в произведениях которых сумела прочесть то, что, на ее взгляд, подчеркивало мотив духовного борения, характерный для позднего Бетховена.

— Почему именно теперь? — задаю я вопрос.

— Бетховен очень сложен, и каждый исполнитель берет из него то, что может. — отвечает Евгения Григорьевна. — Когда очень молодой человек играет поздние сонаты Бетховена, я говорю: «Не надо! Рано. Он может продемонстрировать блестящую технику. Но этого мало. Можно виртуозно сыграть ноты, но при этом внутреннего движения не будет. Будет пустота. Она сродни безмолвию. Вакуум надо заполнять. Заполнять собой. Прежде чем сесть за инструмент, музыкант должен задать себе вопрос: а что я хочу и что способен поведать людям?

— Вы сумели заставить нас поверить, что композитор, к какой бы эпохе он ни принадлежал, пишет не время, он пишет мировоззрение. На концертах часто задают вопрос: что труднее играть — авангард или классику?

— Авангард — чистое поле. Делаешь все, что находишь в тексте, и реализуешь это. А с классиков надо снимать слой, который нарастал столетиями в результате исполнительских штампов. Моя задача — сделать свою интерпретацию, отразить свое мировидение. Остальное — дело слушателей.

— А как удается решать проблемы с площадками для выступления?

— Ежегодные весенние концерты в училище искусств — это многолетняя традиция, которую не ломают, берегут. Лучший инструмент находится, конечно же в филармонии, однако аренда зала стоит огромных денег. Счастье, что в нашей филармонии работают прекрасные, чуткие люди. Директор 3.Т. Абдульманова и заведующая Малым залом А. С. Шарова принимают большое участие. Зинфира Тимерхановна идет навстречу. И насколько приятно было, ближе познакомившись с ней, обнаружить, что перед тобой не сугубый, хозяйственник, мало что понимающий в вопросах культуры, как это частенько бывает, а настоящий знаток и ценитель искусства.

Много еще проблем у заслуженной артистки нашей республики, как у каждого «проводника культуры», культуры подлинной, освященной веками. Все они решаемы, но… Лет пятнадцать назад, вернувшись в свою страну после долгого отсутствия, русская поэтесса Ирина Одоевцева сказала замечательные слова: «Теперь, как и раньше, до революции, в России есть очень богатые люди. И это хорошо. Но если прежде богатые люди знали, что они должны часть своих денег отдавать неимущим, то нынешние богатые люди об этом забыли».

Пупкова играет практически бесплатно, да и раньше-то невелики были концертные ставки. На них палат каменных не наживешь. Она и не нажила. А теперь целый год копит деньги на то, чтобы отдохнуть летом, — и все же не в состоянии купить путевку даже на базу отдыха, не говоря уже о санатории. Осенью ей предстоит вторая офтальмологическая операция — на это тоже нужны деньги. Но ей и в голову не придет просить на это. А вот на аренду зала, на оплату благотворительного концерта она попросила бы. Только не знает, у кого.

Ей пишут из Москвы, Казани, Симферополя, из других городов, где помнят ее яркое, нестандартное исполнительское мышление. Понимая всю безнадежность своих просьб, приглашают дать хотя бы один концерт. Евгения Григорьевна только грустно улыбается: не с ее зрением разъезжать по гастролям. И с поразительным упорством, окружив инструмент всеми имеющимися в доме лампами, чтобы легче было различать нотный текст сквозь толстенные линзы, она продолжает выискивать в них смысл и разгадку какой-то тайны, зашифрованной композиторами пятьдесят, сто, триста лет назад.

Будущий год для пианистки юбилейный — сорок лет концертной деятельности.

Е. Обухова.